Влияние кастрации на нервную деятельность
Невротические картины у заболевших животных представляются довольно разнообразными, в силу то разной интенсивности заболевания, то выступания на первый план то одного, то другого патологического симптома. В последнее время особенно большую порцию этих неврозов и невротических симптомов мы получаем на органически болезненной почве, именно на кастратах. Понятное дело, что сама кастрация нарушает нормальные отношения в нервной системе, и поэтому я посвящу несколько слов описанию послеоперационного состояния наших собак, что касается их нервной системы.
Я уже говорил, что основанием воздействия на животное в моем способе является внушение. Устанавливается какая-то своеобразная психическая связь между мною и животным, благодаря чему животное предрасполагается к тому, чтобы понимать меня наилучшим образом. Жестикуляция, вкусопоощрение и интонировка благодаря этому производят наивысшее действие.
В самом начале нашей работы с условными оборонительными рефлексами мы пришли к заключению, что экспериментальная обстановка, в первую очередь камера, где ведется опыт, имеет существенное значение в наступлении основной реакции. Впоследствии это же обстоятельство выявилось при изучении поведения по методике свободных движений у разных животных (собаки, кошки, голуби). Было ясно, что введение животного в камеру и вообще в экспериментальную обстановку определенным образом располагает, готовит животное к той условной реакции, которая вырабатывается у него в этой обстановке. В статье, опубликованной в 1930г., мы сформулировали это предрасположение центральной нервной системы к индивидуально приобретенной реакции: «Каждый, работающий над индивидуальными (условными) рефлексами на животных, хорошо знает, какое большое значение имеет обычная внешняя обстановка опыта в вызове индивидуального рефлекса. В начале работы в течение многих дней и недель индивидуальный (условный) сигнал дает рефлекс только в этой обстановке, т. е. после того, как собака приведена в экспериментальную комнату и помещена в обычное для нее место. В другой обстановке, также хорошо знакомой, собака не дает данного рефлекса. Очевидно, экспериментальная комната определенным образом изменяет функциональное состояние центральной нервной системы. Значит, вся внешняя обстановка, «при которой у животного образуется рефлекс на данный сигнал, становится инструктивным раздражителем». Мы тогда назвали это предрасположение инструкцией в физиологическом смысле.
(…) Например, у собаки было выработано на звонок автоматизированное условнорефлекторное хождение к правой кормушке. Если эту собаку экстренно отвести к левой кормушке и там дать или даже показать пищу, а затем после возвращения на место дать звонок, собака может побежать сначала к левой, а потом уже пойдет к правой кормушке. Очевидно, при осуществлении пищевого поведения по образу затормозилось автоматизированное поведение. Может случиться и наоборот, собака сначала побежит условнорефлекторным путем к правой кормушке, а потом уже пойдет к левой согласно образу. Так бывает, когда временные связи в каждом звене поведения развились очень сильно и пищевое хождение на звонок к правой кормушке повторялось десятки и сотни раз. При условном звонке, несмотря на репродуцирование также и образа левой кормушки, собака бежит к правой кормушке, ибо одновременно происходит значительное торможение остальной коры или остальных нервных кругов. В этом случае только после завершения условнорефлекторного поведения верх возьмет психонервный комплекс представления и собака пойдет к левой кормушке.
Любое индивидуальное поведение, направляемое образами, может уподобиться цепному рефлексу, если оно многократно повторяется в одной и той же неизменяемой среде. В начале обучения побежке с лежанки к кормушке животное делает это исключительно на основании образа местонахождения пищи.